Соберётесь в Чандигарх, рассчитывайте провести здесь три дня. Здесь очень много интересного, кроме хрестоматийных памятников. И проверяйте заранее, не планируется ли заседаний парламента.

Сегодня как раз началась внеочередная сессия, и в результате мы смогли только издалека посмотреть на здания ассамблеи и секретариата. Обстановка здесь намного более комфортная, чем в других индийских городах, еда вкусная, народ спокойный и благополучный.

Доехали до главного Кана. Внутри фотографировать не разрешили, а там совершенно сносит крышу. Здание парламента Бангладеш, 1962-1982.

Бетонное здание парламента тогда подводилось под перекрытие, кирпичные жилые дома вокруг были достроены на 90 процентов и частично заселены, но ожидали окончательной отделки стен, искусственное озеро еще не было толком заполнено водой. Центральная больница уже работала.

Два колизея. На самом деле, это не цирки, а астрономические инструменты 1725 года.

Ворота Индии тают в дымке выхлопных газов.

Водоём теперь наполняют только во время посвящённых Ле Корбюзье событий.

Информация от местного гида: Ле Корбюзье выбрал для Верховного суда цвета из стандартного ассортимента, прямо из банки, чтобы обеспечить воспроизведение покраски в течение долгого времени.

Зашли в гости к Жаннере.

Домашний кабинет Пьера Жаннере. Он прожил в Чандигархе 17 лет, присматривая за проектами кузена и осуществляя собственные.

Inside/Outside. Здание художественного колледжа.

Мемориальный центр Ганди в Университете Пенджаба. Пьер Жаннере. В высохшем бассейне спит собака.

Ещё две постройки Балкришны Доши из программы, составленной для нас Львом Lev Maciel. Здание Института индологии построено в 1957-1962 годах под очевидным влиянием Ле Корбюзье, а примыкающий Музей индийского искусства и рукописей – в 1984, и это уже оммаж Кану. В музее, к сожалению, нельзя снимать, поэтому только один кривой интерьерный кадр.

Последний объект Кана в нашей программе – больница в Дакке.

Lev Maciel договорился, что в больнице нас пустят “всюду, кроме операционных”, но все же стыдно быть туристом в таком месте, так что кадры в основном из входной части. Когда мы зашли, народ немного подразогнали, чтобы не мешали нам архитектуру смотреть.

Выдержки из интервью (пересказываю коротко):

— Доволен ли был Кан качеством строительства? Кажется, оно оставляет желать лучшего.

— Каждый кубический фут бетона побывал в чьих-то руках. Первые подъемные краны появились, когда первые шесть этажей были построены. Делайте выводы. Что касается кирпичной кладки, Лу с самого начала стал переучивать рабочих. Мы собрали много информации на строительстве кирпичного института [Индийского института менеджмента в Ахмедабаде] и перенесли этот опыт сюда. Несколько первых кирпичных домов рабочие запороли. Они думали, что кладка будет покрыта штукатуркой, и Лу пришлось их разубеждать. Возвращаясь к бетону, мы сделали всю опалубку и разработали целую систему, как получать нужные формы.

В итоге Лу был доволен бетоном. Кирпичом тоже, но его беспокоили высолы и расшивка швов. Когда мы все достроим, мы отмоем стены и заново сделаем расшивку.

— Во время войны [за независимость Бангладеш в 1971 году] Лу сильно переживал за здание Парламента?

— Он очень боялся. Мы думали, оно станет первой целью, потому что расположено очень близко к аэропорту. Но потом Лу рассказали, что пилоты бомбардировщиков думали, что это здание, в котором столько дыр, уже разбомблено, и решали не тратить на него бомбы!

— Помещения центральной больницы, кажется, используют не так, как планировал Лу. Как он к этому относился?

— Его это не беспокоило! Когда мы туда пришли [в январе 1974 года], врач-миссионер стал извиняться перед архитектором за то, как используется здание. Лу рассмеялся и сказал: главное, что вы его используете, для этого оно и построено.

Там внутри огромные пространства. Веранда у входа, зал ожидания, много коридоров. Они [заказчик] все время пытались с нами бороться, утверждая, что остается слишком много пустых пространств, а Лу все время их убеждал, что они все эти пространства займут и будут использовать. Так оно и произошло.

Съемка индийского фотографа Анвара Хосейна.