Авторы статьи – Майкл В. Мехаффии Никос А. Салингарос, –  математики, городские исследователи и философы. Вместе они изучают новые научные работы об исторических памятниках архитектуры и обсуждают, какие уроки из прошлого может извлечь человек на пути создания более устойчивой окружающей среды

Вот уже почти столетие лозунг архитектуры и градостроительства звучит примерно так: «Долой старое, давай увлекательное и новое!» Но так было далеко не всегда. Хотя во все времена появлялись какие-нибудь радикальные инновации, многие из преобразований ХХ века выросли из определенных и для своего времени уникальных представлений о сущности перемен. С современной точки зрения эти идеи были основаны на устаревших научных и культурных теориях эпохи, и одна из них сыграла едва ли не решающую роль. Это теория механической концепции природы(включая и человеческую природу), и слепой веры в технологии. Эта вера была бы очаровательно наивной, если бы не ее пагубное и такое масштабное воздействие. Хотя науки вообще и гуманитарные науки в частности с тех пор значительно продвинулись вперед, последствия этих примитивных идей все еще сильно сказываются на нас сегодня.

Возможно, лучшее выражение мышления начала 20-го века отражено в документе, известном как «Афинская хартия» архитектора Ле Корбюзье 1933 года. Корбюзье выступал за снос огромных исторических районов и зданий во имя современного города с более высокими санитарными стандартами. Исторические памятники он предлагал сохранять, но сносить прилегающие к ним трущобы, относиться к наследию прошлого в камне со всем здравомыслием. В 66 статье Хартии говорится, что только памятники, представляющие собой реальную историческую ценность, могут быть сохранены или перенесены. Вся прочая часть без сожалений должна быть уничтожена.

Возврат к прошлому в виде эстетического и стилевого подражания Ле Корбюзье считает неприемлемым, тем, к чему ни в коем случае возвращаться нельзя. Ориентация на прошлое рассматривается им как нечто негативное и чуждое человеческому мышлению. 70 статья гласит:

«Использование архаичных архитектурных элементов для оформления новых зданий, возводимых в зоне исторических памятников под предлогом их архитектурной увязки, может привести к пагубным последствиям. Подобные творческие предложения допускать нельзя. Подобные методы противоречат опыту истории. Никогда возврат к прошлому не поощрялся, никогда человек не двигался вспять».

Такое заявление по-своему замечательно. Что это за «пагубные последствия»? И что значит фраза «никогда возврат к прошлому не поощрялся»? В таком случае нам следует поверить, что Ренессанса никогда не было? Никогда Томас Джефферсон не обращался к творчеству Андреа Палладио, а тот, в свою очередь, знать ничего не знал о Марке Витрувии, римском архитекторе и механике? Никогда не было никаких художественных направлений и тенденций, которые пытались бы возродить ту или иную европейскую традицию? И никогда Иниго Джонс не рисовал старую Италию, создавая любимые нами сейчас исторические кварталы Лондона?

И если уж говорить об архитектуре прошлого, то нельзя не заметить, что именно она, эта постоянно «возрождаемая» архитектура была по-настоящему адаптируема и устойчива для человека. Сейчас такие исторические кварталы являются одними из наиболее любимых мест для путешественников и ценителей прошлого. Но, если следовать теории Ле Корбюзье, то мы ни в коем случае не должны следовать таким примерам и пытать воссоздать нечто похожее?

Для многих современных историков и теоретиков архитектуры идеология, стоящая за запретом Ле Корбюзье, является абсурдной, невежественной и более того – недопустимой. История человеческой среды обитания – это история постоянных возвращений, паттернов, реконструирующих и воссоздающих прежние формы снова и снова. Здесь налицо признаки мощной эволюции с опорой на «генетическую» память предыдущих поколений. Только такая традиция давала возможность создавать крепкие и устойчивые образования.

Такая практика известна любому биологу. Для биологической системы отказ от прошлого в стремлении начать все заново, без достижений генетической эволюции, стал бы катастрофическим и разрушительным событием, сравнимым с возвратом к одноклеточной форме жизни. Эволюция – это вовсе не отрицание прошлого и революционный зачин нового. Здесь строительные блоки прошлого стремятся соединиться с инновациями настоящего для большей адаптивной сложности и устойчивости. Такой процесс не статичен, но и не линейно динамичен. Тут речь идет о сохранении и использовании проверенных на практике достижений прошлого.

Однако разрушительные идеи, лежащие в основе Афинской хартии, оказали огромное и пагубное влияние на прошлое столетие. Их отголоски все еще остаются с нами и проявляются то тут, то там с разной степенью интенсивности. Например, многие люди сегодня по-прежнему считают, что новые здания должны соответствовать «своему времени», а не «копировать» прошлое, и это при том,что самые замечательные и любимые места (архитектурные сооружения) сделали именно это.

Города как сложные адаптивные системы

В ХХ веке мы только начали понимать сложность биологических систем и их способность к адаптации. И только несколько десятилетий назад человечество пришло к выводу, что наше общество, похоже, демонстрирует те же принципы. Писатели второй половины ХХ века, например, Джейн Джейкобс, попробовали применить знания из смежных наук к науке о человеческих городах, придя к мысли о том, что современные города могут похвастаться прежде всего своим несовершенством.

Отказавшись от исторических традиций, город потерял главное – человечность. Исследования в области медицины, психологии окружающей среды и нейробиологии доказали, что одно из удивительнейших качеств исторических зданий – их влияние на здоровье и благополучие человека. Также были проведены исследования, задача которых заключалась в том, чтобы определить, насколько окружающая среда влияет на самочувствие людей, их психологическую стабильность, стрессоустойчивость и ощущение счастья. Оказалось, что архитектурные формы имеют одно из решающих значений. Так, эмоциональный и психологический комфорт человек испытывает в окружении разборчивых, согласованных, симметричных структур, зачастую обладающих богатым декоративным убранством. Все вышеперечисленные признаки – те самые характеристики, свойственные историческим сооружениям до начала прошлого века.

Целебная сила таких зданий берет свой исток в адаптивных процессах, формировавших среду обитания людей в локальных и дифференцированных контекстах. Полученные модели со временем заимствовались, перенимались и как результат – обогащались друг от друга. Архитектура приобретала качества, позволяющие ей заботиться о человеке в зависимости от конкретного места и времени. Самые успешные постройки становились образцом для последующих поколений. Так случилось с архитектурным комплексом Альгамбра в Гранаде. Его мавританская природа, смешавшись с местным испанским колоритом, обогатила испанскую архитектуру в целом, а затем регулярно воссоздавалась в сооружениях и поселениях Нового Света.

Появление новых технологий в XIX веке, таких как стеклянные окна и электрические лампочки, не стало переломным моментом. По-прежнему сработала адаптивная система: улучшения естественным образом вплетались в системы домов и улиц, создавая еще более комфортные условия для своих жителей.

Оглядываясь на этот исторический процесс становится понятно, что события, происходившие в градостроительстве ХХ века, выглядят особенно странно. Конструкции, где элементы соединены механически, где естественность и природность становятся чуждыми свойствами, где отсутствуют целительные качества, лишаются основы – своей человечности. И лишаются они ее намеренно. Это некая декларация, громогласное заявление об отделении от природы и времени, претензия на некий вневременной, «вечный» статус. Эти структуры действительно могут быть интересными, даже визуально захватывающими, они даже могут восприниматься как своеобразные скульптуры своего времени. Все в них кричит: «Новое! Улучшено!», но вопрос о том, отвечают ли они на самом деле потребностям человека, содействуют ли его благополучию и достижению счастья – этот вопрос остается открытым.

Архитектура внутри архитектуры

Искусство строительства городов имеет огромную историю, конечный итог которой на сегодняшний день – сохранение здоровья и комфорт своих жителей. Только сейчас мы начинаем по-настоящему понимать значение и ценность наследия. Мы видим, что исторические здания – это не просто пережитки давно изжившего себя прошлого, а своего рода огромная энциклопедия знаний. Эти сооружения и памятники предлагают нам важные ресурсы для строительства в будущем, что особенно важно в эпоху урбанизации и возрастающих городских проблем. Эти знания выражены и в их материальном воплощении, и в духовном «коде» – информации, которую нам нужно понять и научиться применять. К сожалению, многие знания утеряны, а практики – забыты. Кроме того, существуют барьеры иного характера: иные ценности, моральные нормы, предрассудки и предубеждения.

Парадоксально, но самый серьезный барьер оказывается и самым бессмысленным – это повсеместная, иррациональная вера в то, что новые здания не должны быть «возвращением в прошлое». Однако теперь должно быть понятно, что этот запрет, притворяющийся современным, на самом деле является давно устаревшей реликвией действительно глубокого прошлого.

Майкл В. Мехаффи – исследователь городов. Доктор философии и архитектуры Делфтского технологического университета; он преподает и проводит исследования в семи университетах в шести странах. Никос А. Салингарос – всемирно известный урбанист, теоретик архитектуры, профессор математики в Техасском университете в Сан-Антонио.