Заинтересованность в идее номинализма означает интерес к таким философским вопросам как разница между общим и частным, между эссенциализмом и экзистенциализмом, между идентичностью и уникальностью.

Либо мы считаем, что частное происходит от общего, либо – что общее происходит от частного. Номинализм постулирует, что различия между вещами и сущностями не могут быть сведены к единому знаменателю, и что по чистой договоренности можно вывести универсальное понятие, общую категорию из ряда конкретных наблюдений.

Для номинализма не существует «бытия в себе»: каждое существование своеобразно и уникально. В общем, как нет идеи «человека», а есть только отдельные индивидуумы, так нет и «человечности».В этой философии понятие «собака» не кусается, а понятие «дерево» никогда не зацветёт.

Таким образом понятому номинализму противостоят все доктрины универсалий, начиная с реализма: идея, которой соответствует понятие, которую можно сформулировать, представить или обозначить, соответствует объективной реальности. Идея является отражением мирового смысла, существования «естественного» порядка, вселенной, отражающей высший разумный проект, который можно постичь по причине, присутствующей также во всех людях. Таким образом рационализм понимал, например, Фома Аквинский.

Для номиналиста многообразие является фундаментальным фактором мира. Для универсалиста, напротив, необходимо в этом многообразии искать и находить особые обстоятельства и атрибуты, то есть суть, которая делает всех людей равными перед Богом.

На основании такого наблюдения мы можем сказать, что признание разнообразия порождает определенную форму позитивной терпимости, тогда как универсалистская мысль всегда стремится уменьшить это разнообразие, открывая тем самым путь к проявлениям тоталитаризма.

Мы находим эту дихотомию в понимании общего и частного сравнивая библейскую мысль и древнегреческую. Мы можем привести, например, ответ Антисфена, сделанный Платону в форме номиналистической критики со стороны циников: «Лошадь я вижу, а лошадности не вижу».

В средние века столкновение между номинализмом и «реализмом» выкристаллизовалось в известной «ссоре универсалий», термина, объединяющего фундаментальные категории логики(то есть главным образом роды и виды, определенные Аристотелем).

• Для Фомы Аквинского «универсалии» обитают в Боге реальным существованием, предшествующим и структурирующим объекты, к которым они относятся. Так, существуют вечные истины, истинные во все времена и во всех местах, независимо от того, что нам, быть может, только предстоит их постичь.
• Для номиналистов, напротив, «универсалии» – это только непознаваемые или чистые иллюзии.

Еще в XI веке Иоанн Росцелин утверждал, что абстрактные идеи – это всего лишь звучание голоса – «flatusvocis».

Появление в 14-м веке фигуры Уильяма Оккама (1300-1350) стало своего рода «колокольчиком» для схоластики и проложило начало для теории, которая в ХХ веке стала известна как «Бритва Оккама». Философия францисканца-англичанина показала невозможность для науки доказать наличие «универсалий» и общих понятий, которые он называет «терминами второго намерения». Оккам считает, что они поясняют многообразие сущего только более абстрактным и запутанным образом, чем «термины первого намерения», относящиеся к знанию единичных вещей.

По его словам, нет иного, более реального существования, кроме существования отдельных вещей.

С этого момента рушится вся структура, которую схоластики различали в сущностях и существовании (это, например, разница, которую Фома Аквинский видел между самосущностным или безусловным существованием, а также существованием «случайным, или зависимым»). Также разрушается и исчезает различие между сущностью и существованием, душой и ее способностями, веществом и его производными, активным и пассивным интеллектом, силой и действием и т. д. Наконец, в это же время классические доказательства существования Бога уходят до определенного времени на задний план. Утверждается, что религия – это вопрос веры, а не разума.

С Уильямом Оккамом философия вновь обретает автономию и перестает быть слугой богословия.

Таким образом, номинализм стал основой для критериев современной науки, заявленной Бэконом: «Разум ничего не доказывает; все зависит от опыта».

Наследие Уильяма Оккама было очень разнообразным: с одной стороны, появились некоторые неортодоксальные мистики, которые видели в человеке способность сравняться с Богом, стремясь повторить его работу. С другой стороны, мы находим целую плеяду эмпириков 18 века во главе с Бэконом, Локком и Стюартом Миллем, которые стали основоположниками того, что порой, справедливо или нет, называли «научным номинализмом».

Начиная с 19 века научный номинализм будет значительно развиваться, и тогда наука установит общепринятый характер вечных псевдо-истин логики, физики и математики. В наше время некоторые тезисы Шлика, Витгенштейна или Рассела носят ярко выраженный номиналистический характер.

Но мы также можем обнаружить деформированный номинализм в совершенно противоположных направлениях мысли: в современном экзистенциализме (у Хайдеггера, Юнгера, Россета), героическом субъективизме, философском пессимизме, культурном релятивизме и так далее.

Сегодня приверженцы чистой логики мечтают о планете, где ничто не может стать препятствием для торговли и свободного передвижения людей, капитала и товаров. Это вопрос искоренения личностных особенностей в пользу универсальной модели, которая на самом деле является не чем иным, как ее диктатурой.

В то же время постмодернизм с его культом индивидуальности характеризуется нарциссическим самолюбованием и метафизикой субъективности. Все стало колеблющимся, эфемерным, преходящим и жидким. Люди – не более чем монады, свободные от всего прошлого, от культурного наследства, от любого будущего, от любой плотской связи. Смех, любовь, страдание, счастье или сострадание – эти понятия больше не связаны с реальностью, они всего лишь отголоски, «flatusvocis». И это в некотором смысле просто чудовищно.